В моей жизни было немного кошек. Точнее, если брать во внимание мои с ними отношения, то это я была в жизни немногих кошек. Этаким этапом, чем-то проходящим мимо и, по сути, уже не нужным. Этой весной я имела честь встретиться с одной из таких моих "знакомых". Кошка внимательно посмотрела на меня из коридора желтыми глазами, молча, не сказав даже презрительного "мяу". "Отвыкла" - подумала я, и вновь, как и когда-то, оказалась на ее, кошачьей, территории.
Эта кошка не изъявила даже свойственного ее собратьям любопытства. А я не была настолько заинтересована ей на тот момент. Но все-таки попросила доставить живность ко мне. Все-таки это же была самая большая любовь моей жизни.
И только увидев ее безразличный взгляд, пока она покорной черной тряпочкой висела на руках Н., я поняла, что и правда "Была". Это была совершенно другая кошка, словно ее подменили в тот день, когда я ее оставила. Помнится прощальным ее подарком был опороженный на мою, беспечно оставленную на кровати кофту, желудок.
Я смотрела в этот покорно-безразличный взгляд, следила за подергивающимся кончиком хвоста, и понимала что это уже не Шняга. В тот момент я провалилась в блаженные воспоминания наших с ней счастливых дней, а когда очнулась кошки уже не было. Правда после она обнаружилась на мониторе...
Когда я увидела Шнягу впервые, она еще не была Шнягой. На тот момент она меньше всего напоминала кошку, и громко истошно орала лежа на стуле в "предбаннике" квартиры. Я уже знала что Н. принес кошку, которую сбила машина. И идя туда я больше всего боялась, что кошка попросту умрет на наших руках. Но Шняга, видимо, использовала не все свои девять жизней. И черная кошка, перебегая кому-то дорогу, все-таки осталась относительно невредима. На ее душераздирающие крики ко входной двери сбежалась основная кошачья "семья" в лицах... то есть мордах Муси и Муси. Я помню этот запах, который в последствии окружал Шнягу еще долгое время, и почему-то сейчас его отчетливо чувствую. Но тогда еще запаха не было, тогда были полные безумства желтые глаза, капающая из пасти кровь (я боялась что у нее повреждено что-то внутри) и просто тихая паника. Но не обращая внимания на вопли мы промыли ее пасть и остальные поврежденные части тела. Вколов кошке пол ампулы анальгина мы перенесли ее в квартиру. Она вскоре успокоилась и даже попыталась заснуть. Шняге (тогда еще безымянной) было отведено место на лоджии, куда не было доступа другим животным. Она больше так не кричала, из чего мы сделали вывод, что боль сходит на нет.
Сначала ее имя предполагалось мармеладно-кофейным, но увы, посмотрев на это я находила только одно определение - Шняга. Не стоит вдаваться в подробности того, как мы носили ее к ветеринару, как Н. мыл ее каждое утро, как я вливала в нее подогретое молоко из шприца. Она быстро начала подниматься на ноги, ее обработали противоблошиным средством. И уже через пару дней Шняга официально стала Шнягой.
Более общительной, мурчательной и компанейской кошки я не встречала. Как позже выяснилось - все это распространялось только на людей. Других кошек Шняга не любила. Когда она начала есть, глотая, не жуя, сухой корм, и встала на ноги, это была такая радость... Когда ее приучили ходить в лоток, хотя поначалу она в нем спала... Эта кошка была для меня всем и я, вместе с жильцами той квартиры, наблюдала за каждой ее маленькой победой. Я могу рассказать многое о ней, о ее причудах. О том, как она выхватывала из рук куски хлеба и картофель, и с урчанием поедала его под столом. О том, как она в минуту сметала рыбье тельцо так, что не оставалось костей. О ее ночных концертах, горьких воплях одиночества. И о том, как она впервые оказалась в квартире. До того ее мир после столкновения с машиной ограничивался лишь лоджией и парой визитов к ветеринару в картонной коробке. Но зачем говорить, если сейчас у меня на руках почти все фотографии из наших с ней счастливых и не очень моментов...


Оказавшись в зале впервые, кошка улеглась на кресло с видом, что оно тут для нее и поставлено.


Ей было все равно где находиться, лишь бы с людьми. Даже в ванной на стиральной машинке. Пускай непривычно, зато на нее смотрят.


Вышеописанный процесс приучения кошки к лотку.


Наиболее пострадавшая часть кошки.


Еще про лоток...


В итоге в квартире не осталось мест где не было бы Шняги. Она была всюду одновременно.


И все эти места она искренне считала Своими.


И людей там проживающих (пускай даже временно) - тоже.


Пускай они и вели себя странно...


Но им позволялось много. Если не больше того.


А потом мы принесли еще игрушку.


Мноого игрушек.

Зафлудила... Но такую ее я Любила. А что сейчас? Сейчас кошка имеет подпольное "имя" Гинсбургская Принцесса, и от былой Шняги там разве что скорость и бездумность передвижения. Хвост отрастила что твой песец, отъелась, обленилась, одомашнилась. А этой кошке совершенно бессовестно убили Шнягу. И когда я уходила она даже не вышла посмотреть что за шум. Такая вот... шняга.