Ковер рулит!!Но под ним обои отваливаются. Стё-ёёб и пафос ^^. А вот этот кадр не вписался в концепцию ва-аще, поэтому думаю что с ним делать: Почти бонус.
Как истиная представительница женского пола я Очень неравнодушна к яблокам. Змея на меня нет. Но исключительно к яблокам в сыром виде, я не люблю "ароматизатор" яблока и продукцию с "яблочным" вкусом, относительно терпимо я отношусь к варенью из яблок. Ну и исключение делаю разве что сушеным яблокам, вместо чипсов! В общем это я к тому, что бабушка принесла мне Очень вкусные и сочные яблоки, настроение улучшается, улыбка расползается. Змея на меня нет.
Просмотрела виртуальную "пачку" фотографий, и поняла, что пропустила ту пропасть между первой встречей на вокзале в солнечный майский день, и моментом в который ессей пек блины на моей кухне. Где это время? И как это было? С первого дня и с первого слова все в памяти. Откуда в моей памяти такой феномен? Я могу забыть какие-то значительные повороты в жизни, но никогда не забуду таких мелочей, о которых окружающие и думать-то никогда не думали. Поэтому я помню дословно многие фразы, перевернувшие мой мир и мою жизнь. Тогда мне только-только исполнилось 14 лет. И тогда все правда было как-то иначе чем сейчас. В 14 лет я уже знала в чем нуждаюсь и без чего/кого не стану жить. За эти почти три года я прошла через многие этапы взросления, через какие-то самостоятельно, через другие - с помощью друзей, недоброжелателей, близких и далеких. И... В общем просто странно это все. Маленькая я еще очень, а требуют от меня взрослых решений и шагов. Вот и приходится...
@музыка:
♪ Дельфин - Принадлежу. (Гхыров рандом)
@настроение:
Снова перегорели лампочки в люстре, сижу в темноте.
Вишлист? Все равно некому... Но все это можно мне дарить в любом количестве. Кроме книг, конечно.
Книги: Терри Пратчет - Кот без прикрас или Кот без дураков. Сальвадор Дали - 50 секретов магического мастерства. Творческое: Колонковые кисти, Петербуржскую акварель, Пластику, Мулине, бусины, ирис. Любой цветовой гаммы. Остальное: Любую нефорскую атрибутику, холодное оружие, кактусы. Несбыточное: Молескин и рапидограф.
Я так неприхотлива. Хнык. Или наоборот зажралась? А про плюшевого медведа я Илье сказала потому, что хочу чтобы все было как у людей. Но мне это не светит -)
Состояние именно такое, как описано в заголовке. Надо сказать, что для событий последних дней я достаточно уверено держусь на плаву. Разве что только вчера с минуту слушала гудки в трубке, стараясь не разрыдаться при этом. И почему я не могу найти золотую середину между зависимостью и дружбой? Я правильно сказала вчера Лере - если я назвала человека другом, то я буду отдавать этой дружбе все силы. Я не умею иначе, я считаю что между друзьями должно быть доверие, уважение и прочее. Я узнаю нового друга до мелочей, если он позволяет себя узнать, и для друзей готова на очень многое. Но не так давно было доказано, что такая моя позиция в чем-то неверна и в будущем принесет мне немало проблем. Только я не хочу ничего менять, хочу вести себя так же и воспринимать людей как и всегда. Может глупая, может упрямая, но от своего не откажусь. Вынула из подушки рыжее перо. Обидно что вчера я так и не дождалась. А сегодня уже и не дождусь... если конечно снова не плюну на все и не останусь тут. Только вместо "оценки" моего "сампожертвования" я получу тихий и незаметный вечер. Иногда хочется как когда-то в 13-ть лет возвопить "как же мне одиноко!" и пойти заняться чем-нибудь полезным. Но видимо от 13-ти лет меня отличает то, что тогда у меня просто никого не было кроме домашних, то сейчас есть, но им, Слава Богу, не хочется скакать вокруг меня. И благодаря этому не хочется я уже радуюсь простым вещам вроде вопроса "как дела?". В этом есть толика жизненной мудрости - вот так меня научили быть счастливой от редких мелочей. *Тут должен быть широко улыбающийся смайлик, но я их последнее время снова разжаловала* А еще нашла еще несколько цепляющих песен у Тараканов.
@музыка:
♪ Тараканы - Позволь мне побыть одному.
@настроение:
День. Какое может быть настроение днем, когда оно испортилось накануне ночью? Да ладно, мы живучие.
Странный сон, отрывками, по полчаса сна, музыка, много... И вопрос "дня" - а почему мне так "везет"? На грани нервного срыва, а успокоительного чуть-чуть. Надо будет оградиться от одной вечной "проблемы" и помочь с решением второй. Только сначала не сойти с ума... хорошо бы.
Бледное лицо, растрепанные волосы, где-то там в этом колтуне две яркие расточки. Чем громче рок из наушников тем лучше. Коньяк в кружке и уже в голове, сложно не промахиваться мимо клавиш. Синяки под глазами от бесконечной бессонницы, и еще минус пара кило на весах. Слишком много слова "люблю" для одного вечера. И снова коньяк, лишь бы не думать ни о чем. Все на том же месте и даже без поддержки оттуда, откуда она нужна больше всего. Но сейчас нельзя просить помощи, сейчас нужно подставлять плечо, а я уже в таком была... выберусь. Как бы только не сойти с ума со всем этим.
@музыка:
♪ Тараканы - Кто-то из нас двоих.
@настроение:
Кровь. Эта полосочка будет напоминать о том, что мне нужно стать хуже.
Рассказка для ЛКИ, январь-2010. ВЕЛИКАЯ СИЛА ИСКУССТВА
Читать.- Все, - разочарованно сказал возница, поднимаясь с колен и отряхивая руки о штаны. – Хана оси. Дальше тока пешком. Лесса растерянно поглядела на просевшую телегу, где под рогожкой внушительной кучей лежали ее вещи. Впрочем, громоздкого и тяжелого среди них был только мольберт, а просто громоздкого – натянутый на раму холст. Художницу пригласил к себе владелец отдаленного, затерянного в лесу замка, - для написания фамильного портрета, пообещав за недельный труд немалую сумму. - А долго пешком-то? - Часа полтора, - пожал плечами возница. – Тока я не пойду. Выпрягу лошадков, добро с телеги сгружу, переверну ее и чинить буду. А то знаю я здешний народишко: к утру не тока колес, но и бортов не останется. - А за сколько вы ее почините? - Ну… - Мужик так обстоятельно почесал затылок, будто надеялся доскрестись до мозгов, заставив их работать. – Покуда осинку подходящую найду… покуда обстругаю… Часа за три-четыре управлюсь. Не успела Лесса сказать, что подождет, как возница добавил: - Тока это тока с утреца. Темень уже. Да и устал я, мочи нет… - И в подтверждение широко зевнул. - Но утром я уже должна быть в замке, иначе господин Близар найдет другого живописца! – охнула девушка. Возница молча развел руками: мол, твои проблемы! Художница тяжко вздохнула. - А я не заблужусь? – на всякий случай уточнила она. - Где там блудить-то? – искренне удивился мужик. – Дорога прямая, аккурат в замковые ворота упирается, волков у нас не водится. - А разбойники? - На перекрестке висит парочка, ежели еще не сгнили. Лессу передернуло, хотя мертвых злодеев она, конечно, боялась меньше, чем живых. - Идите, не бойтеся! – подбодрил девушку возница, предвкушая тихий романтический вечерок у костра наедине с бутылью домашнего вина. - А вещички вашенские я завтра подвезу. Решившись, девушка отобрала из них самое важное: приглашение, кошелек, сумку с кистями и красками да раму. Насчет нее Лесса долго сомневалась, но бросать холст в лесу побоялась. А вдруг ночью дождь пойдет? Отсыреет, и пиши пропало. Точнее, уже не пиши, а лихорадочно ищи новый. Рама была большая и неудобная. Лесса попробовала нести ее и под мышкой, и в охапке, и над головой, но девушки всякий раз хватало только на несколько минут. Потом приходилось останавливаться, передыхать и перекладывать. - «Тока, тока»… - ворчала художница себе под нос, злясь на ленивого возницу. – Где он тут темень увидал? Лето же! Всей ночи пять часов! Впрочем, вскоре темень появилась и быстро загустела, пытаясь качеством возместить количество. Но почти сразу же взошла полная луна и наполовину ее разогнала. Невысокая и худенькая, Лесса была на удивление выносливой, а когда дело касалось ее любимого ремесла, то и вовсе двужильной. Но из-за проклятой рамы художнице казалось, что прошло уже три часа – а замок все не показывался. Зато впереди на дороге отделилась от кустов какая-то тень. Девушка остановилась, настороженно ее рассматривая. Лисица? Собака? Возница же сказал… Тень двинулась ей навстречу, все ускоряя скок мягких лап, и когда расстояние сократилось до каких-то пяти саженей, девушка поняла, что мужик не соврал: волков тут не водилось. Тут водились оборотни. Сознание Лессы как будто расщепилось натрое: одна часть вопила от ужаса, вторая лежала в глубоком обмороке, а третья отстраненно подумала: «Какая роскошная натура!» - Может, портретик на память желаете? – зажмурившись, неожиданно для самой себя пролепетала художница, как щит, прижимая к груди натянутый на раму холст. Оборотень – тупомордый, длиннолапый, за счет лохматой шерсти казавшийся вдвое больше человека - остановился, будто налетев на невидимую стену. Озадаченно наморщил лоб. - Я хорошо рисую! – торопливо продолжала Лесса, сама едва понимая, что за чушь несет. – Меня сам дайн Аллод нанимал главный шаккарский храм расписывать! Ну, правда, не только меня, но нижняя половина святого Овсюга, три дерева и кусок неба справа – мои! Честное слово, я очень талантливая, я вас так изображу, что боги обзавидуются! Повесите на стену над камином, будете внукам рассказывать, каким ваш дедушка в молодости выл… ой, был! Вот сюда только пройдите, на полянку, под луну… - Художница пятилась, косясь через плечо и продолжая держать холст перед собой. Оборотень, как зачарованный, брел за ней. - Ага, тут и пенек подходящий есть, высокий… - Лесса пристроила на него раму, не представляя, как вообще сможет удержать в руках кисть, да еще изобразить что-нибудь путное. Сейчас оборотень догадается, что она просто заговаривает ему зубы, прыгнет и сожрет вместе с холстом!!! Художница уставилась на него круглыми от ужаса глаза, как мышь на кота, и… Свет падал и-зу-ми-тель-но. Под луной шерсть оборотня переливалась зеленоватыми фосфоресцирующими волнами, а тени от деревьев были так густы, что их можно было рисовать сплошными мазками, макая кисть в черную краску. Алые огоньки зрачков притягивали, завораживали, создавали центр композиции… главное, не потерять это ощущение первобытного ужаса, передать его зрителям…. - Ого… - протянула Лесса, ощущая нарастающий зуд в кончиках пальцев. – Ого-го! Так, сдайте чуть-чуть налево! Стоп! Морду ко мне в профиль! Нет, в три четверти! Оскальте! Нет, не так сильно, десны портят впечатление, чтоб только клыки были! Заднюю правую лапу назад! Слегка присядьте на нее! Вот, а теперь замрите! Оборотень зашатался в крайне неустойчивой позе. Лесса на ощупь порылась в сумке, отыскивая уголек для первоначального наброска, но коснуться им холста не успела. Рыцарей, как известно, пивом не пои – дай пошариться по дремучему зловещему лесу в поисках приключений. Особенно если дряхлый мерин внезапно издох под седоком, и попутных средств передвижения, кроме собственных ног, не предвидится. Увидев с дороги совершенно однозначную картину: мерзкая нежить собирается подзакусить прекрасной дамой, рыцарь выхватил меч из ножен и с воинственным кличем бросился на врага. - Куда?! – так заорала Лесса, что с дубовых веток вспорхнули летучие мыши. Рыцарь и оборотень одинаково потрясенно обернулись. Сердитая, взлохмаченная девушка вклинилась между ними, потрясая кистью увереннее, чем рыцарь мечом. - Сейчас же оставьте в покое моего натурщика! - Натурщика? – ошалело повторил рыцарь. - Ну да, вы что не видите – мы работаем! Кстати, - Лесса, осененная новой идеей, схватила «спасителя» за руку, – а давайте вы тоже поучаствуете?! Так будет даже интереснее – лютая схватка огромного чудища, преисполненного звериной красоты и силы (польщенный оборотень потупился) с отважным воином (рыцарь зарделся)! Сдвинем композицию вправо, свет положим отсюда… А ну-ка, встаньте вот здесь! Одуревший рыцарь без сопротивления позволил установить себя напротив оборотня, повернуть голову, задрать руку и прогнуть назад, сколько позволяли доспехи. - Ну, что же вы застыли, как бревно?! – возмутилась Лесса, снова отбежав к мольберту. - Мне нужно движение! Образ! Боевое безумие! Ваш противник-то вон как старается! Рыцарь поглядел на оборотня, у которого от усердия глаза вытаращились чуть ли не дальше носа, и попытался скопировать его оскал. Монстр с диким хохотом повалился на спину, прижимая лапы к волосатому животу. - Мечом замахнитесь! – раздраженно подсказала художница, выныривая из-за полотна. - Ну-у-у, какой-то он у вас маленький, невнушительный… - Аршин и три вершка! – обиделся рыцарь. - Ладно, я вам двуручник нарисую, - снисходительно пообещала Лесса. – Саженный. Только вы этот держите так, будто он двуручный, мне поза нужна! - Но для такого хвата у него слишком короткая рукоять! - Так держите второй рукой за лезвие! Или сожмите ее в кулак под оголовьем, будто рукоять там продолжается! Неудобно оказалось и так и так: лезвие резалось, а одна задранная с мечом рука быстро уставала. Наконец сошлись на том, что рыцарь возьмет просто палку. Все снова заняли исходные позиции. Оборотень раззявил пасть и выпустил когти, рыцарь замахнулся палкой и изобразил боевое безумие, при виде которого очень хотелось позвать лекаря или хотя бы стражу. - Так… ага… нет… что-то не то…. – Лесса нарезала вокруг них десяток кругов, как чересчур осторожный пескарь вокруг упавших в воду мух. – А если так?! – Художница внезапно подскочила к оборотню и принялась его взъерошивать. Тот рычал (а кому ж против шерсти понравится?!), но ради искусства терпел. – А вы… - Девушка повернулась к рыцарю, нервно грызя кончик кисточки. – А вы разденьтесь! - Что?! – возмутился тот. - Разденьтесь-разденьтесь, до пояса! Чтобы была видна игра мышц. К тому же, - художница чуть смутилась, - я очень люблю рисовать обнаженную мужскую натуру. Она меня вдохновляет. Вдохновение было священной материей, на которую рыцарь посягнуть не посмел. - Но без кольчуги чудище мигом меня разорвет и сожрет! – слабо пытался возражать он, уже стягивая броню через голову. - Я создаю шедевр, который пронесет вас сквозь века! – с пылом возразила девушка. – И ваша кольчуга в нем лишняя! Без одежды рыцарю стало холодно, и он мигом покрылся синеватыми пупырышками. Да и мускулатура у него оказалась не такая уж внушительная. Но художница, видимо, решила прибегнуть к тому же приему, что и с мечом, ибо удовлетворенно заявила: - Вот теперь то, что надо! Так и стойте!
***
…Прошло больше часа. Лесса, не переставая грызть кисточку, яростно работала угольком, будто пытаясь проткнуть им полотно – оно аж гудело. - У меня шелюшти шатекли, - пожаловался оборотень. – Не мофу больфе так дерфать, закфыфаются! - Вставьте между ними палочку, - отмахнулась художница, продолжая быстро-быстро черкать по холсту. - А как фе… - Не бойтесь, я просто не буду ее рисовать! Рыцарю было проще, боевое безумие не мешало ему скрипеть зубами и корчить рожи, когда комары начинали заедать натуру особенно жестоко. - Нет. - Лесса на шаг отступила от полотна, досадливо тряся головой. Кисточка укоротилась уже минимум на треть. - Пафос, пафос… Обычный герой, обычное чудовище… Никуда не годится! Натурщики виновато потупились. - Надо что-то такое… - продолжала размышлять вслух Лесса, жестикулируя огрызком кисточки, как волшебной палочкой. – Чтобы тут между ними… как яркое пятно… как символ… лежала маленькая такая, трогательная… Кусты раздвинулись, и на полянку, кряхтя и охая, вылезла бабка с корзинкой земляники – глуховатая и подслеповатая, ибо живописную композицию заметила только когда почти в нее уткнулась, нос к носу с оборотнем. - Ох!!! – взвизгнула она и хлопнулась в обморок. - Вообще-то я имела в виду девочку, - озадаченно пробормотала Лесса, но ее лицо почти сразу же просияло: - Хотя… А ну-ка тащите ее вот сюда, в лунное пятно!!! Оборотень и рыцарь, окончательно потеряв представление о реальности, в которой находятся, за руки и ноги выволокли бабку на середину поляны и осторожно уложили на траву. - Ноги, ноги раскиньте! – суетилась вокруг художница. - А левую – согните! И подол поправьте, будто он задрался! - Это как? – не понял оборотень, сплевывая палочку. - Ну, задерите, но чтобы он как будто сам! А землянику сверху рассыпьте и корзинку бросьте возле безвольной руки! На этом месте бабка очнулась – точнее, перестала прикидываться, ибо, как выяснилось, прекрасно слышала предыдущий разговор. - Да вы шо, нелюди?! – охнула она, еще крепче прижимая корзинку к груди. – Я ж ее цельный день собирала! Все опушки истоптала, лапти до пяток протерла! - Я тебе за нее два серебряных дам! – посулил рыцарь. - Три! – зажадобилась бабка. - У меня только две с половиной, - смутился «отважный воин». – А у тебя? Оборотень виновато помотал башкой. - Ладно, давай! – смягчилась бабка, зная, что на рынке все равно больше десяти медяков не получит. Старуха дотошно проверила каждую монетку на единственном зубе и только потом протянула рыцарю корзину - но взять ее он не успел. - Нет!! – заорала художница, видя, как уникальный перелив света уползает с его лица. – Стой! Замри!!! - А… - Нет, бабка пусть тоже лежит! Мне надо, чтобы ягоды и на ней были, и вокруг! Это будет мелкая, но достоверная и очень трогательная деталь. Пусть чудище посыплет! Куда?! Не перевернуть над головой, а художественно рассеять! Будто девочка бежала-бежала, споткнулась и упала! А корзинку – возле безвольной руки, боком ко мне! Оборотень принялся рассевать над «девочкой» землянику, неловко зачерпывая их когтистой лапой. - Но ягод же в темноте все равно не видно! – запоздало спохватился рыцарь, глядя на результат. - Ничего, - отмахнулась Лесса. – Зато я знаю, что они там есть! На картине будет видно! Художница еще раз критически окинула взглядом сцену, нахлобучила на рыцаря шлем и снова приступила к работе. - А может, я домой пойду? – приподняла голову бабка. – Сыро тут дюже! - А ну лежать! – гаркнули-рыкнули на нее в три голоса. Бабка снова распласталась по траве и очень достоверно закатила глаза, на всякий случай придержав «безвольной рукой» корзинку за ручку. ***
Небо незаметно посветлело, и, хотя не нагулявшаяся луна продолжала висеть над макушками елей, в кронах начали посвистывать птицы. Оборотня внезапно скрутило судорогой, и пять минут спустя на месте монстра стоял на четвереньках голый парень лет двадцати. - Это еще что такое?! – не на шутку возмутилась художница, испепеляя несчастного взглядом почище святой воды. – А ну давай обратно в чудище! - Не могу! – жалобно простонал тот, еле двигая онемевшими челюстями. – Оно, того, само! Только ночью, в полнолуние! Оборотень, кряхтя, выпрямился и поспешил прикрыть ладонями причинное место. - А, ладно, - внезапно сменила гнев на милость Лесса. – У меня тоже уже руки дрожат и глаз замылился. Что ж, ребята, спасибо за помощь! До встречи. С этими словами девушка вскинула сумку на плечо, раму зажала под мышкой и, усталая и довольная, как насосавшийся кровушки упырь, потопала к замку. - А картина?! – не поняли натурщики. - Это же еще только набросок! – возмутилась художница. – Я ж вам не какой-нибудь стеномаз, чтоб тяп-ляп! Вот выполню основную работу, потом у меня своя идея уже год висит… Ну, может, еще пару разков придется попозировать… Вы же будете тут через недельку, когда я назад поеду, правда?
Оборотень и рыцарь ошалело уставились на ее удалявшуюся спину, потом друг на друга. - Эй, да я тебя знаю! – изумленно воскликнул рыцарь. – Ты ж подмастерье кузнеца из Мышкиной Горы! - Я тебя тоже, – повнимательнее присмотрелся оборотень. – Ты ж у нас этот меч в прошлом году и покупал! Еще нож в придачу выторговал. Рыцарь поглядел на меч, кашлянул и спрятал его в ножны. - А пошли со мной в город? - предложил он. – Я хорошую корчму знаю… в долг нальют... - А пошли! – залихватски махнул рукой оборотень и тут же поспешил вернуть ее на место. – Только домой за одеждой сбегаю. Эй, бабка! Бабка!! Бабка?!! - Заодно и помянем, - грустно сказал рыцарь, стягивая шлем.
Альтернативная добрая концовка, по просьбе журнала. Но по итогам почему-то взяли злую ))
- А пошли! – залихватски махнул рукой оборотень и тут же поспешил вернуть ее на место. – Только домой за одеждой сбегаю. Когда поляна опустела, бабка приподняла голову и, убедившись, что все тихо, с чувством прошамкала: - Хорошо ишшо, что на молодую нарвалась! Сказывают, сторовский Огел Шапкин ради своей шедевры цельное село поджег… И, одной рукой придерживая застуженную поясницу, а другой опираясь на «двуручный меч», поковыляла к дому.
(с) О.Громыко
@музыка:
♪ Оля и Монстр - Игра.
@настроение:
Порадовало в виду будущей (надеюсь) профессии)
Я тебе не накапала зелий, не прочла заклинаний, Не живёт под моей постелью исполнитель желаний. Слабая женщина я - колдовать не умею, Вовсе не то, что ты думал, ни ведьма, ни фея. Я не могу оставить тебя в покое, И не могу перестать постоянно сниться. Не специально я стала твоей паранойей, Даже не знаю как это могло получиться.
Не бойся, милый, это всего лишь чувство, Не управляема сила восторга и грусти, И ощущения сладостно невыносимы, Так всегда происходит с теми, кто любит сильно.
Не умоляй меня сделать всё так, как было, Это не я в твоё сердце булавку вонзила, Не понимаю зачем снова делаю больно, Нежность моя и жестокость совсем бесконтрольны. Не объяснить почему наважденья и слёзы, Именно ты почему болен именно мною. Не существует ответов на эти вопросы, Не специально я стала твоей паранойей.
Не бойся, милый, это всего лишь чувство, Не управляема сила восторга и грусти, И ощущения сладостно невыносимы, Так всегда происходит с теми, кто любит сильно.
Я твоей не владею душой, не владею телом, Ничего не творила с тобой, ты сам всё сделал. Как наркотик меня прими вместе с пыткой и счастьем, Так всегда проиходит с людьми, ослеплёнными страстью.
Я так слаба, так беспомощна, так уязвима, Я упаду, если не за что будет держаться. Хаос в моей голове, а в глазах испарина, Кажется это смешным - от меня защищаться. Я никаких психотропных не знаю секретов, Ни изощрённых ловушек, ни тактики боя. Это всего лишь любовь, нет вины моей в этом, Не специально я стала твоей паранойей.
Штрих расплывается перед глазами, в горле спазмы. Катилось бы все это к чертям той самой дорогой которой качусь я. Белая-белая, мама испугалась. Хочу уйти до весны. нахуй.